Появился новый вид туберкулеза, который не лечится антибиотиками

В один прекрасный день мы окажемся обманутыми и разбитыми, и все антибиотики, в которые мы вкладывали столько сил и времени, перестанут нам помогать. Это гонка вооружений, в которой мы никогда не победим.

Антибиотикорезистентность, т. е. устойчивость к антибиотикам, была в генах бактерий задолго до того, как мы начали повально увлекаться этим видом лечения, которое граничит с наркоманией.
Те же гены, которые включают современные бактерии, чтобы защититься от антибиотиков, нашли у древних бактерий, замороженных в арктических мерзлотах 30 000 лет назад.

Эти гены ­— которые наделяли древних бактерий устойчивостью к некоторым из лучших наших антибиотиков — в те времена не предоставляли им особых преимуществ, поскольку наши предки были заняты выковыриванием мяса мамонта из своих зубов.

Но с тех пор, как мы начали закидываться антибиотиками при любой реальной или воображаемой угрозе заражения, мы создали идеальные условия, чтобы гены резистентности стали самым модным аксессуаром любой уважающей себя бактерии.

Даже крестный отец антибиотиков Александр Флеминг, открыватель пенициллина, предупреждал о риске увеличения резистентности еще в 1946 году. Он говорил, что общественный спрос приведет к тому, что лекарства будут использоваться чрезмерно, а бактерии обзаведутся средствами защиты. «Человек, который бездумно относится к пенициллиновому лечению, несет ответственность за смерть человека, который в конце концов погибнет от инфекции пенициллинорезистентных организмов», — говорил Флеминг. — «Я надеюсь, что зло может быть предотвращено».

Туберкулез и гонорея

Эпидемий туберкулеза не помнят уже несколько поколений. Благодаря антибиотикам изониазиду и рифампицину, Mycobacterium tuberculosis по большей части исчезли из развитых стран (но не исчезли окончательно в остальном мире).
Однако теперь они возвращаются и во всеоружии.
Увеличение числа случаев туберкулеза, устойчивого к изониазиду и рифампицину, зафиксировано в Папуа — Новой Гвинее, Индии, Китае и России. Туберкулез с множественной лекарственной устойчивостью был прозван «Эболой с крыльями». Он легко передается через кашель или чиханье, и ваши шансы его пережить — даже с лучшей медицинской помощью — около 50%.

Те же самые проблемы с антибиотикорезистентностью есть и у других инфекций. Люди продолжают приобретать бактериальную инфекцию каждый год и 1% их неизбежно умирает, в лучшем случае. В больницах кишит кишечная палочка и синегнойная палочка, которые устойчивы к карбапенемам (самым сильным антибиотикам).
Болезни, передающиеся половым путем, вызываются бактериями: сифилис, гонорея, хламидиоз — тоже вышли на уровень проблемы.

Самая большая дискуссия по этому вопросу идет в США. И это не удивительно: американцы любят накачивать себя антибиотиками, а тут все не впрок. По данным наблюдений в госпиталях США, в 28% случаев бактерии, вызывающие самые частые инфекционные заболевания, научились сопротивляться рекомендуемым для лечения антибиотикам. Микроорганизмы, которые вызывают малярию, туберкулез, гонорею и сальмонеллез, зачастую уже нельзя убить стандартным антибиотиком.
Вызывающая гонорею бактерия Neisseria gonorrhoeae оказалась мастером приспособления. Со временем она научилась справляться с целыми классами антибиотиков, включая пенициллины, тетрациклины и фторхинолоны.

Сейчас для лечения гонореи рекомендованы только два средства — цефтриаксон и цефиксим. Оба они обычно дополняются другим антибиотиком. В Европе, Азии и Канаде отмечаются случаи полной неэффективности лечения.
В июле 2011 года исследователи заявили об обнаружении в ротовой полости японской проститутки штамма гонореи, получившего название H041. Штамм H041 получил название «супербактерии», так как он проявил устойчивость ко всем известным антибиотикам.

Почему мы не можем просто изобрести новые антибиотики?
Во-первых, фармацевтическая промышленность нашла новые, более простые и прибыльные рынки, вроде рака и болезней сердца. Химиотерапия стоит намного дороже, чем курс антибиотиков, а лекарство для снижения холестерина человек будет принимать ежедневно в течение десяти-двадцати лет. В антибиотики вкладываться невыгодно. 

Каждый антибиотик, который в настоящее время стоит на использовании, является производным от антибиотиков, открытых до 1984 года. Тема антибиотиков требует серьезной науки и представляет экономическую и правовую проблему для фармацевтов, поэтому они от нее отказываются.

Что делать?

Важнее всего — остановить использование антибиотиков для всех, кроме наиболее важных, случаев.
Изменить практику придется не только врачам: пациенты сами должны понять, что антибиотики не являются панацеей от всех чихов. Проблема в том, что большинство болезней дыхательных путей — гриппа и простуды — вызываются вирусами, а антибиотики убивают только бактерий.

«Пациентам назначают антибиотики даже при вирусных инфекциях, таких как грипп», — пишется в отчете FDA, хотя известно, что антибиотики вирусы не убивают.

Постарались в деле «закалки» микроорганизмов и животноводы. Не секрет, что они упорно кормят скот и птицу антибиотиками в профилактических целях. Люди, активно употребляющие в пищу мясо от таких производителей, незаметно для себя принимают микродозы антибиотиков, постепенно приучая к этому живущие в организме бактерии.
Также звучат все более сильные призывы к отказу или хотя бы значительному сокращению использования антибиотиков в сельском хозяйстве.

Нет ли решения получше?

Пока человек не вмешивается, в природе всегда есть свои решения проблемы.
В этом мире уже есть механизм, наточивший зубы и ножи на бактерий. Это бактериофаги — вирусы, которые убивают бактерий; их название буквально означает «бактериееды». Но оно немного неточное: бактериофаги бактерий не едят, а используют в качестве хозяина. Они размножаются в бактериях и распространяются между ними.

Открыли бактериофаги еще в 1915 году; а во время Второй мировой войны даже использовали для лечения гангрены.
Беда только в том, что западные понятия о необходимости поливать весь дом хлоркой и антибактериальными средствами лишили людей естественного иммунитета.
Современная наука постепенно приходит к выводу, что гигиена, превратившаяся в стерильность – новый вид заразы, которой действительно стоит опасаться.

Восточный дозор